Его вещи давно были в этой квартире, просто Бэкхён никогда их не распаковывал, да и был тут всего однажды – когда привез вещи. Жить в чужой квартире без того, для чего все это затевалось, а именно без штампа, Бэк не собирался. Поэтому где-то из принципа, а где-то от отчаянья жил у друзей до момента Х после которого бегать уже было нельзя.

Этот момент настал именно сегодня, благодаря связям, взяткам и всему прочему, Бэкхён за ужином с отцом и Чанёлем получил не только новенькое и свежее свидетельство о браке, но и новый паспорт, документы, и даже кольцо. Все походило на обыкновенную сделку, в которой отсутствовал здравый смысл и какие-либо чувства. Просто надо. Это надо было сделать и все. Бэкхён весь вечер его «свадьбы» просидел с похоронным лицом, демонстративно отсаживаясь от Чана как можно дальше, ковырялся в стейке, но зато пил с завидной периодичностью, поддерживая абсолютно любой кипишь за столом. Но молча. Даже отец смог несколько раз пошутить на счет непривычного тихого Бэка, и как брак на глазах меняет людей. Бэкхён криво скалится в ответ, и снова молчит.

Отмечал он такое радостное событие как положено, чуть ли не до отключки, но точно до ватных ног, которые подкашивались на каждой ступеньке, и казалось, что они либо вот-вот сломаются, либо где-нибудь растянуться. Поддержка от Чанёля была очень болезненной, он держал его под локоть так сильно и больно, что это напоминало больше пытку, чем помощь. Будучи у машины, он практически слёзно прощался с отцом, и наконец начал говорить, в основном это были обрывки фраз на тему того, как он мог, и что это противозаконно, и что он сделает своего единственного сына самым несчастным человеком на всем белом свете. С усилием, но он оказался на заднем сиденье и пытался снять дурацкое кольцо, толкал локтями Чана, и пыхтел только сильнее, а кольцо как на зло не снималось ввиду отекших рук. Попытка была брошена, раунд проигран, а жизнь катилась к черту. Только лишь машина ехала по ночному Сеулу по названному адресу, который должен стать теперь Бэкхёну домом.

— Это варварство.

Говорит он в очередной раз себе под нос, чувствуя, что его укачивает от мелькания ярких огней за окном, и он прикрывает глаза, буквально через несколько минут проваливаясь в дремоту. Опьянённый мозг продолжал подкидывать протестующие мысли, копил обиды, и рисовал совершенно другие картины его будущего, которое могло бы быть, не будь в его жизни дурацкого Пак Чанёля. Он бы открыл свой бизнес, постепенно бы сам встал на ноги, встречался бы с теми, к кому что-нибудь чувствовал, строил бы свою жизнь, ту, которая может нравится только ему одному. А не вот это вот все, и не вот так.

В квартиру он идет практически сам, держится за перила и с трудом перебирает ногами, он бы так и шел, если бы его не остановили, потому что надо было зайти в лифт, а еще поздороваться с консьержем, но это сделал только Чанёль, а Бэк смог только не то фыркнуть, не то вздохнуть. Он сам уже ничего не понимал.

— Зачем тебе всё это? Разве такие как ты, не должны после смерти моего отца убить следом и меня? Чтобы бизнес точно достался только одному тебе.

Бэкхён проходит в квартиру первым, и тяжело вздыхает, наверно за сегодня это единственная адекватная мысль, которую он смог произнести. И в ней реально есть логика. Он скидывает обувь в коридоре, и бросает взгляд на Чанёля, движется в сторону спальни, и там, среди своих чемоданов ищет вещи, которые ему сейчас понадобятся. Что-то в духе пижамы, предметов личной гигиены, и всего прочего. Надо было срочно принять душ, хотя бы просто постоять под струями воды и освежиться.

И только после душа ему становится немного легче, но он не трезвеет. Постель манит, и Бэкхён падает на нее всей тушкой и чуть ли не с разбега, стоит отдать должное, это кровать была шикарной. В том смысле, что она была большой, и у нее был в меру мягкий матрац, а свежее постельное белье заставляло улыбаться, и немного крутиться на простынях, до тех самых пор, пока Бэк понял, что он тут не один. Перевернувшись на спину, он встретился взглядом с Чанёлем

— Вещи забыл?

Наглости Бэкхёну не занимать, он был уверен в том, что спать они будут раздельно, и что Чан должен спать исключительно на диване в гостиной, ну или на любой другой поверхности на которой он в состоянии поместиться в длину.

— Ты здесь собрался спать?

Он не теряет надежды получить ответы на свои вопросы, и медленно движется по постели с края к изголовью, наблюдая как парень напротив раздевается, а Бэку захотелось застегнуть всю свою пижаму до последних пуговиц, чтобы на него так не смотрели. И вообще, пора прекратить снимать с себя одежду, это уже неприлично.

— Я буду кричать, и соседи вызовут полицию.

Бэкхён оказывается на противоположном краю постели, и тянет одеяло к себе на нос, он как будто все понимает. Видать с ориентацией у того тоже не все нормально, почему бы он на все это согласился? На брак, совместное проживание и все прочее вытекающее. Есть еще такой пункт в семейной жизни – это супружеский долг, который Бэкхён не хотел исполнять с Чанёлем.

Скользя взглядом по Чанёлю, Бэк постепенно все больше сводил брови в недовольном жесте, особенно задерживая взгляд на его торсе и ногах, при этом не прекращая прижимать к себе край одеяла как последняя девственница на свете. Он не думал о том, что спать они будут вместе, ведь на самом деле они не настоящая семейная пара, потому что между ними нет никаких чувств. Собственно, потому он и не мог понять, почему должны жить вместе, не проще ли разъехаться и не мешать друг другу, а перед отцом играть семейную пару приходя на воскресные ужины к старику.

— Я не кричал, у тебя кажется проблемы со слухом.

Бэкхён оказывается нагло сдвинутым на другой край постели, что опять вызывает очередную порцию недовольства, точно так же, как и само тело, которое лежало рядом. Бэк не тушит лампу рядом с собой и продолжает пялиться на это наглое и неприятное существо.

— И мы с тобой ненастоящая семейная пара, хотя, я конечно понимаю твое желание стать таковой, — Бэкхён хмыкает себе под нос и улыбается, ложась на спину и рассматривая потолок комнаты. Он намекает на то, что Чану несомненно повезло с Бэкхёном, несмотря на сумбурный и сложный характер, он оставался привлекательным парнем, который в состоянии поддержать беседу, и имеет на все свое собственное мнение. И все несмотря на завышенную самооценку.

— Почему бы нам просто не разъехаться?

Он озвучивает свои мысли вслух, и явно не собирается давать Чанёлю сегодня спать, и совсем не из-за того, что стоит делать в первую «брачную ночь». Бэкхён крутится на постели, и складывает руки на груди, иногда посматривая в сторону Чана, который медлил с ответом, или решил просто его игнорировать.

— Мы ничего не расскажем моему отцу. И тебе хорошо, и мне. Я мог бы завтра заняться поиском квартиры, возможно даже в этом районе, — зевнув, Бэк повернулся на бок в сторону Пака старшего, и сверлил его взглядом.

— Ты теперь принадлежишь мне, и только я могу решать, что делать.

Говорит, как отец, и вся неожиданно дружеская атмосфера резко меняется, для Бэка комната словно полыхает огнем. Он устал от подобных слов, и тем более устал от того, что постоянно все решали за него. То есть из одной клетки, он перелетел в другую? Что поменялось? Надзиратель? Если бы у Бэкхёна была возможность убить взглядом, то старший был бы уже мертв, но так как этого Бэк не умел делать, то он со всей силы пнул Чанёля, в попытках спихнуть с постели на пол, и продолжил толкаться практически до победного.

— Я вам не вещь.

Терпения и упорства в Бэке хоть отбавляй, как и неожиданная бодрость после алкоголя. Только что Чанёль стал бесить его еще больше, он в принципе к нему розами не дышал, а сейчас так подавно. И только что Бэкхён дал себе обещание, что заставит Чана отказаться от самого себя и разъехаться. Не понимает по-хорошему? Придется действовать по-плохому.